К Лир-Дану он не пошел – не знал, что сказать. Если уж сам Николай додумался до первого ответа, то и белый маг должен был. Но даже несмотря на подозрения в спланированной стратегии у белых нет других вариантов решения, они согласятся на любой путь для спасения жизни, даже при твердом осознании, что их отымели. И что Николай будет ему говорить? Оправдываться, мол, ему и один престол даром не нужен, куда уж второй? Что он постарается быть справедливым лордом для белых? Но все это пустое сотрясание воздуха. Он от святости белых еще дальше, чем от пороков черных. И об этом знают все. Единственное, о чем знают все.

Еще есть хоасси – они точно не в курсе планов Ноэ. Реакция господина Таша была показательной, он очень боялся отпустить Николая в белый замок, да и остальные погрузились в панику, вместо того чтобы толкать его поскорее к светлым. Завтра нужно будет привести Лир-Дана на Совет Тринадцати и попытаться угомонить разом все стороны. Интересно, Николай должен согласовывать визит белого мага к своим советникам, или пусть проорутся уже на месте? Голова раскалывалась от обилия мыслей и отсутствия дельных выводов.

Шорсир привычно осмотрели его покои и вышли, осталась только Трина. Николай упал в кресло, зажимая виски ладонями. Она долго молчала, но, видя его состояние, решила отчитаться – хоть с чего-то начать разговор:

– Если ты волнуешься за своего гостя, Киан, то напрасно. Конечно, ему здесь не рады, но сестры присматривают и за его комнатой. Ему ничего не угрожает, если он не решит прогуляться. А он не решит – за этим смотрят хоасси.

– Что? – Николай нахмурился и поднял голову. – Зачем?

– Вероятно, они опасаются, что белый маг здесь для того, чтобы выждать подходящий момент и разрушить наш престол. Они ему не позволят даже приблизиться.

– Понятно, – Коля снова тяжело вздохнул. Подумал и все же решил спросить прямо – ему было очень важно знать ответ: – Трина, а ты знала?

– О чем, Киан? – она подошла ближе.

– О том, почему Ноэ так хотел короновать именно меня.

– Потому что ты второй в списке Тария, конечно!

– Нет… Ты знала о том, что с большой долей вероятности моя кровь подойдет и для белого престола?

Трина выглядела растерянной, будто не понимала его терзаний:

– Именно на это и делал ставку белый маг, но разве она сработала на Тайгоне?

– Наверняка сработает на мне. То есть ты не знала о том, что моя мать – предположительный потомок белого лорда?

– Что?! – для неэмоциональной шорсир это был почти крик. – Ты уверен?

– Почти на сто процентов.

Взгляд Трины бегал по помещению, не останавливаясь на одной точке. И соображала она быстро:

– Верно, Лир-Дан еще не дошел до этой мысли, но уже почти ее озвучил. Я могла бы догадаться. И его слова слышали многие – все, кто находился в зале. А первый хоасси сразу об этом знал – не зря он даже жизнью рисковал, чтобы тебя отыскать… В самом худшем случае ты гарантированно стал бы черным лордом, притом новатором – таким, каких первый хоасси любит. А в идеале… Киан! – она наконец-то остановила взгляд на его лице. – В идеале ты сможешь подмять под себя и белый престол! И они пойдут на это – слова против не скажут, потому что нет иного выхода!

– И ты туда же? Радуешься?

– Пока нет, но такого торжества зла история еще не видела. Зная тебя, предположу, ты не позволишь совсем загнобить светлых, не разрешишь их всех казнить и даже будешь защищать… быть может, просто привнесешь туда немного пороков, а им это даже на пользу. Будет совсем не так, как если бы на твоем месте оказался другой человек. А я все равно буду радоваться – кажется, мне посчастливилось быть рядом с самым победоносным лордом с начала времен! Не беда, что ты сам начнешь останавливать полное торжество тьмы – но ты положишь начало новой эре. И когда-нибудь кто-то из твоих сыновей или внуков окажется в достаточной степени черным и завершит начатое тобой. Я преклоняюсь пред мудростью первого хоасси, никто до него не приносил тьме такого триумфа!

– И ты туда же… – обреченнее повторил Николай.

А ведь Трина перечеркнула все зачатки оптимизма. Даже если Николай станет справедливым правителем для белых, любой из его потомков сможет это изменить: оставит престол себе, убьет всех светлых и окончательно войдет в новую эру торжества зла, которую начнет Николай. Конечно, зависеть это будет от множества факторов, но черная кровь имеется в наличии, а воспитание возьмут на себя хоасси, у белых вообще постепенно будет все меньше прав и возможностей влияния – тут Николай ничего сделать не сможет, особенно после своей смерти. Он и сам не заметил, как начал размышлять вслух:

– Моих сыновей должна родить светлая. Только в этом случае мои наследники не будут белыми или черными, только так империи рано или поздно объединятся без уничтожения одной из сторон… Только женившись на светлой, я разрушу этот долгосрочный план. И Ноэ об этом тоже подумал, потому и поддерживал мои чувства к тебе, да он единственный, кто слова против не сказал… Как же я раньше этого не видел? Трина, как я этого не видел? Я ведь смотрел только на тебя, уже все спланировал – ты теперь другая и пошла бы на все, потому что я хитер, не оставил бы шанса увернуться. Ноэ выиграл, поставив на мою хитрость… Он уже выиграл! А я просто влюбился как идиот и теперь не имею представления, как уйти с этой дороги…

Трина вдруг мягко улыбнулась и сделала еще шаг навстречу – о, она соображала еще быстрее Николая. И коснулась молнии на своем костюме, медленно расстегивая ее.

– И хорошо, что Ноэ выиграл. Если ты уже влюбился, то и я могу забыть о том, что шорсир. Пусть все старые традиции рухнут, если это означает начало новой эпохи. Я буду твоей, я давно готова любить тебя, но сломать эту границу казалось невозможным. Но если моя граница отпустит тьму, то я готова перестать быть шорсир и стать твоей черной леди.

И она сама наклонилась к его губам, жадно целуя. Самая красивая на свете, самая желанная, готовая ко всему – ей не надо себя заставлять, она давно хотела того же. Николай же тонул в противоречивости: самая желанная оказалась главным оружием против него. Ведь он любит – по-дурацки, романтично, страстно, как ополоумевший кретин. И она любит – пока иначе, но будет любить так, как захочется ему. Во славу тьмы и удовольствия ради.

Николай схватился за остатки самообладания и оттолкнул ее.

– Не надо, Трина. Уйди, – он перестал сдерживаться и крикнул в полный голос: – Уйди, это приказ! Ты шорсир, а я твой лорд!

Девушка смотрела на него несколько секунд, потом склонила голову и бесшумно вынырнула из спальни. Николай с трудом переместил тело на кровать и закрыл глаза в надежде хотя бы уснуть, если все остальное уже не получилось.

Утром Коля потащил Лир-Дана в Совет Тринадцати. Сам не слишком понимал зачем и что именно там нужно обсудить, но все мысли сходились к одному: обсуждать давно пора и надо хоть с чего-то начинать. Но уже издали раздались нервные крики хоасси, оскорбленных таким неуважением. Дверь закрыли прямо перед их носом, вполне возможно, они не имели в виду собственного лорда, просто нос его оказался в непосредственной близости от белого мага, потому и возникла эдакая двусмысленность. И сквозь толстые стены оба могли расслышать, что «белая гнида» до престола не доберется и вообще ни до чего не доберется – пусть даже не рассчитывает! Это, вероятно, господин Таш вопил. Он, как обычно, соображал медленнее других и еще не уразумел, что белые уже проиграли.